§2 Эпоха, в которой появился Гуру Грантх

Принято считать, что период магометанского правления стал для Индии временем реформ. Именно в этот период, длившийся почти пол тысячелетия, наступило возрождение особого вида набожности, который привёл к глубоким изменениям в характере людей. Во время этой эпохи индусское сознание дало начало духовности, которая могла поддержать людей под игом чужой культуры. Именно в эту эпоху местные диалекты стали полноценными средствами выражения. И именно тогда была составлена книга «Ади Грантх» (1604 Н.Э.). Это собрание священных текстов полностью отразило в себе развитие движения бхакти в северной Индии начиная с Джаядевы (XII век) и заканчивая трудами Гуру Арджуна (1563-1606).

Позднее в книгу также вошли труды Гуру Тегх Бахадура (1621-1675) и двустишия Гуру Гобинд Сингха (1666-1708). Большинство этих святых поэтов на себе испытали сильное влияние чуждой культуры.

Джаядева жил при дворе раджи Лакшманы Сены, чьё царство пало в 1199 году Н.Э. под натиском завоевателей из народа халджи. Намдев (1270-1350) видел падение города Девагири (ок. 1308) от руки Малик Кафура (1440-1518). Кабир (1440-1518) подвергался гонениям со стороны династии Лоди. Сам Гуру Нанак стал свидетелем бойни, начавшейся после того, как Бабур завоевал Индию. Гуру Арджун был казнён по приказу императора Джахангира. Гуру Тегх Бахадур принял мученическую смерть от руки императора Аурангзеба. Мысли всех этих героев и мучеников нашли свое поэтическое выражение в «Ади Грантх». Их духом дышат страницы этой священной книги. Их стремления ведут нас в самую глубь нашего существа и подводят к самому краю родника религиозного чувства. Почитание «Ади Грантх» само по себе исключительно. Оно намного превосходит уважение, которое оказывается другим священным книгам мира. Её появление ознаменовало рождение благой вести на языке простого народа, вести об освобождении, для которого не существует кастовых рамок.

«Ади Грантх» — не летопись. Это живая история духа бхакти, которая вдыхает в людей новые силы и уверенность во времена невзгод.
— Для преданного «Ади Грантх» — не просто книга гимнов и псалмов, но одушевлённый наставник, чьи мудрые советы служат подушкой для усталой головы.
— Для историка она проливает свет на целостность священного писания, которое дорожит религиозной мыслью во всех её разнообразных проявлениях, в том числе исламом.
— «Ади Грантх» поможет понять тот жизненно важный механизм, который неосознанно стремится к гармонии. Кроме того, эта Книга воплощает ту истину, что, когда разные религиозные чувства соединяются воедино, это порождает естественный секуляризм (т.е. государство должно существовать отдельно от религии), сильный и стойкий. Она может также показать, что обратное не верно. Вот почему громкие возгласы во имя секуляризма встречают лишь слабый отклик и не могут достичь цели. Но и это не всё. «Ади Грантх» превосходит любое определение. В нём дух отражается в широком спектре многоцветных песен.

Рабиндранат Тагор говорит об А.Г. в «Гитанджали»:

Всю жизнь искали тебя мои песни.

Гуру говорит (А.Г., стр. 351):

Tihu loka maihi sabadu rawia ha apu gaia manu mania.
Когда мое эго угасло, я осознал: Он – песня (шабад), которая объемлет три мира.

Для Гуру идея бесформенности — не отвлеченное понятие, а живая духовная сила, всемогущество которой отражается в том, что каждому она даёт свою форму и природу. Хотя шабад — незримое слово Бога, его музыка вездесуща. Весь Космос вибрирует от Его эха. Бог вечно отражён в своем слове.
Для Гуру Нанака шабад — это Слово, Имя, Песня, ритм, пульсирующий в такт биению сердца.

Это вечная нота, звучащая в унисон с космическим ритмом.
Для Гуру Слово — это духовная энергия, высшая мудрость, божественная любовь.
Её можно обрести, если заплатить цену – отдать за неё «чувство эго».
Гуру так говорит о своей вере (А.Г., стр. 560):

Haumai nawai nali virodhu hai doay na wasahi ik thai.
Самодовольство и Божественное Имя несовместимы.

Эту же идею выражает немецкий мистик Якоб Бёме (1575-1624) в присущей ему чеканной манере. Он повторил мысль Гуру Нанака одним столетием позже, сказав:

Я не умножаю знания, собирая слова из разных книг, ибо Слово живет во мне.
Небо, земля и все сущее, даже сам Бог, заключены в человеке.

Бёме, веривший в слово, считал, что Бог присутствует во всех творениях, что человек — тоже его часть, а зло возникает, когда человек не желает оставаться частью и пытается сделаться целым. В сущности, Гуру говорит то же самое:

Божественное Слово и самодовольство враждебны друг другу.

Итак, Гуру Нанак называет себя менестрелем и говорит, что преобразился под воздействием Слова.
Его точные слова: Sabad Sanwaria.

Гуру Нанак верил, что Силой Слова можно исправить преступника. Эту мысль хорошо подтверждается такой историей о Гуру:

Притча
Говорят, что Гуру и его спутник Мардана однажды повстречали разбойника по имени Саджан, который изображал из себя праведника. Он построил большой постоялый двор, где путники останавливались на ночлег. Саджан убивал гостей, пока те спали, и забирал себе их имущество. Гуру и Мардана тоже расположились на ночлег на этом постоялом дворе. Но Гуру никак не ложился спать. Он сидел, не смыкая глаз, и Саджджан начал волноваться от нетерпения. И вот Гуру запел, а Мардана заиграл на ребеке. Мотив был незабываемый, а слова пронзали сердце. В подобных случаях слова Гуру били точно в цель. Они пронзали, как клинок, а струи песни проделывали проход к сердцу грешника, пропуская в него луч божественного света. Так разбойник Саджан встал на праведный путь.

 
Мардана, музыкант из низшей касты, был частым спутником в странствиях Гуру Нанака. Мардана прекрасно играл на ребеке. Вот что удивительно: куда бы ни приходил Гуру Нанак, он всегда старался перенимать присущие месту мелодии. Эти мелодии очень помогали добиться желаемого эффекта среди местных жителей. В своих песнях Гуру Нанак использует мотивы земель от Тукхара (например, гимн «Барамаха Тукари») на севере до юга Индии. Чтобы показать особый колорит южных мелодий, Гуру использует слово дакхни.

Далее