Часть первая

§1 Исторический экскурс

Гуру Нанак родился в 1469 году н.э. в Талванди, неподалеку от Лахора (территория современного Пакистана). До его пришествия Пенджаб не дал миру ни одного духовного лидера школы бхакти. За сохранением ортодоксальной религии следили пандиты и священнослужители, главной заботой которых было поддерживать жёсткую кастовую систему, главенствовать на празднествах и с механической точностью выполнять священные ритуалы. За рамками ортодоксальной религии занимались своим ремеслом многочисленные неортодоксальные секты – последователи традиций йоги, санньясы, вайрагьи, авадхутов…
Эти секты пользовались древним языком, недоступным простому народу, и представляли собой разные ступени старинных культов. Крупных храмов в этом регионе также не было.

Кроме святилищ на холмах, посвящённых разным богиням, была ещё Курукшетра со священным озером и небольшим древним храмом, посвящённым определённой форме Шивы, известной как Стхану, от имени которой произошло название округа Тханесар (Таннасар). Неудивительно, что за исключением разорения Кангры, Махмуд Газневи всегда мародерствовал и разрушал храмы вне Пенджаба. Все это свидетельствует о том, что регион был небогат на эмоциональный тип бхакти, напрямую или опосредованно связанный с бхагавата-дхармой.

Итак, Гуру Нанак стал здесь воистину первопроходцем. Именно в этом месте он словом и делом проповедовал человеколюбие. Он видел, что между мужчиной и женщиной лежит пропасть. Он испытывал такое сострадание к обездоленным и униженным, что считал себя одним из них.

Нанак говорит (Ади Грантх, стр. 15):

Nicha andri nich jati nichi hoo ati nichu Nanak u tin kai sangi sat hi wadia
siu kia ris Jithai nich smaliani tithai nadri teri bakhsis.

Я ничтожнейший из ничтожных.
И даже среди самых ничтожных я ничтожнее всех. К ним я стремлюсь.
Ни к чему водить дружбу с великими.
Милость Божья с теми, кто радеет о всеми оставленных.

Как соединить пропасть между человеком и Богом?

Гуру Нанак чувствовал, что пропасть между человеком и Богом настолько широка, что, если не соединить её края, невозможно пересечь и бездну, разделяющую людей. Высокопоставленные лица никогда не приблизятся к бедным, если не осознают, что всеобщее человеческое единство неразрывно связано с единством Бога. Именно из этого человеколюбия Гуру отождествлял себя с униженными, стремясь их возвысить.

Однако существовала ещё одна пропасть – между индусами и мусульманами, – слишком широкая, чтобы какой-либо общественный деятель смог её уничтожить. Воплощать в жизнь идею о равенстве всех религий было опасно. Во времена правления султана Сикандара Лоди дела обстояли так:

Однажды его безудержная жестокость и несправедливость обратилась на брамина, который проповедовал, что все религии, если следовать им искренне, одинаково угодны Богу. Султан приказал привести к себе брамина и заставил его отстаивать своё мнение в споре с двенадцатью магометанскими священнослужителями, а когда брамин отказался отречься от своего учения терпимости, султан приговорил его к смерти. (Элфинстон, “История Индии”, стр. 410)

Сикандар взошёл на престол в 1489 году и правил до самой смерти. Он умер в 1517 году, когда Гуру Нанаку было сорок восемь лет. В отношении султанов к индусам не существовало никаких моральных принципов. В своем жизнеописании Фируз-шах Туглак с гордостью повествует о тех услугах, которые он оказал исламу. Он заставлял иноверцев платить джизью, исключительно чтобы их унизить и увеличить поток обращающихся в ислам. Он так же упоминает, что по его приказу уничтожались новые индусские храмы. Что касается суфиев, среди них, несомненно, были выдающиеся примеры веротерпимости, но это лишь отдельные случаи. Если говорить о суфиях как о классе, все было по-другому.

Суфии, как из ордена Чишти, так и из ордена Сухравардия, служили столпами ортодоксального ислама и первыми начали разжигать в султанате религиозную вражду. Как пишет Азиз Ахмад («Исследование исламской культуры на индийской почве», стр. 134):

Муинуддин Чишти часто совершал желчные нападки на индусов.
По приказу Ильтутмыша, Саид Нуруддин Мубарак Газнави, шейх из ордена сухравардия, был назначен Шейхом-уль-ислам. Во главе депутации улемов он обратился к султану с просьбой, чтобы индусов поставили перед выбором: принять ислам или умереть.
(Кардикар, “Ислам в Индии”, стр. 105)

Далее