Глава шестая

Патрик объявил, что хочет основать ашрам. «В духовной жизни, – объяснил он, цитируя Йогиджи, – мы движемся от индивидуального сознания к групповому и затем к универсальному сознанию. Жизнь в ашраме даст нам опыт группового сознания». Патрик описал это как жизнь в духовном водовороте. По его словам, это должно было ускорить наш рост в геометрической прогрессии. Цитируя Йогиджи: «Животные живут рядом друг на друге. Большая часть людей попросту живут друг с другом. В ашраме мы будем жить друг для друга».

Я слышал об ашрамах. Это такие места в Индии, куда духовно мыслящие люди приходили жить, чтобы вести йоговский образ жизни, как правило, по предписаниям гуру или мастера. У меня не было представления о духовном водовороте, и, тем не менее, идея создания ашрама здесь, в Тусоне, очень взбудоражила меня.

Патрик пустил по кругу лист для собрания подписей от тех, кого заинтересовала эта идея. Энди и я были первыми в списке. Несколькими неделями позже мы переехали в дом около кампуса Университета Аризоны. Мы вычистили всё внутри, покрасили стены в чистый йоговский белый цвет, украсив его хипповской радугой цветов. Патрик мог быть йогом, но внутри он по-прежнему во многом оставался хиппи. Для получения дополнительного дохода он играл на бас-гитаре с местными группами.
У Энди и меня были комнаты в общежитии университетского кампуса, где хранилась большая часть наших вещей. С собой нам разрешили взять только простой матрас, одеяло для сна/медитации, подушку и одежду для занятий йогой. Мы с Энди делили комнату для сна ещё с тремя молодыми людьми. Каждый из нас устроился на небольшом участке с минимальным количеством личных вещей и простым алтарем. Всё было очень аскетично.

Жизнь ашрама была расписана и организована. Мы вставали в 3.15 утра, обычно под ангельский голос одной из дежуривших девушек. Принимали холодный душ, хотя в Тусоне его лучше было назвать прохладным. Затем собирались в комнате для Садханы и пели мантры с 4:00 до 6:30. После небольшой релаксации мы все шли в парк выше по улице на 7-ми часовой утренний йога-класс. В 8:30 мы всей группой завтракали, убирались в доме и уходили на день. Возвращались обратно все вместе на вечерний йога-класс в 17:30 и совместный ужин в 19:00. Котелок с Йоги Чаем всегда подогревался на плите, и его пряный аромат наполнял дом. Мы разделяли обязанности по приготовлению пищи, уборке и походу по магазинам, пели мантры перед приёмом пищи и в общем и целом наслаждались своим первым опытом группового сознания.

Ашрам состоял из 6 мужчин и 8 женщин, все до 30 лет, кроме Патрика, который был среди нас стариком 31 года. Мы проводили много времени вместе. Казалось вполне нормальным, если бы особого рода отношения завязались между мужчинами и женщинами ашрама. Тем не менее, это не приветствовалось. Учение Йогиджи по этому вопросу было простым. Одинокий мужчина должен относиться к каждой женщине как к своей матери, сестре или дочери. Одинокая женщина должна видеть в каждом мужчине своего отца, брата или сына. Секса между одинокими членами ашрама быть не должно. Женщины были «Благодатью Божьей». Как молодые люди, мы должны были тренировать себя преодолевать сексуальные желания, преодолевать культурное программирование и видеть божественное в каждой женщине. Мы могли быть дружелюбными, даже нежными, но не переходить на уровень физической близости.

Йогиджи говорил о сексе: «Если вы хотите воздерживаться от секса, не забывайте практиковать Сат Крийю каждый день, так чтобы вы могли израсходовать энергию и не сойти с ума».
Мне было 18 лет, и я был сексуально озабочен как любой восемнадцатилетний. Мы часто практиковали Сат Крийю и другие упражнения из йоги, чтобы направить сексуальную энергию и не сойти с ума. Я даже забирался в горы, бегал в пустыне и много играл в теннис. И всё же я сходил с ума. Я пытался, насколько мог, увидеть в девушках из нашего ашрама сестёр, и все же они выглядели для меня очень привлекательно и совсем не по-сестрински. Более того, они были гораздо более дружелюбными, чем когда-либо были мои сёстры.

У меня не заняло много времени влюбиться в одну из молодых девушек. Она была симпатичной танцовщицей с соответствующим телом, без угрызений совести показывавшей его. Возможно, она была несколькими годами старше меня, но мы прекрасно подружились. Когда мы были вместе, йога и медитация были последними вещами у нас в голове. Несколько раз нас просили вести себя тише. Патрик даже объяснял мне, что особого рода отношения уменьшают групповую энергию.

Однажды, когда мы флиртовали, она посмотрела на меня своими большими карими глазами с приглашающей улыбкой и сказала: «Мне всегда достаются молоденькие».

С этими словами она пригласила меня к себе, признала наши отношения и предложила перейти на следующий этап.
Я не был готов и избегал её взгляда. Это получалось абсолютно непреднамеренно. Она на самом деле нравилась мне, и я хотел, чтобы наши отношения перешли на новый этап, особенно если это означало этап телесный. Но что-то внутри меня, какая-то гораздо более мудрая часть меня, знала, что это неправильно. Девушка уехала из ашрама на следующий день.

Почему она уехала? Думаю, я больше расстроился из-за того, что она покинула ашрам, чем от того, что наши отношения не перешли на новый уровень. Её интересовало веселье. Когда ашрам перестал быть весельем, она ушла. Я же был заинтересован в получении кайфа. Даже после того, как она ушла, возможность достижения кайфа оставалась.

Однажды вечером у Патрика был концерт, и он попросил меня провести дневной класс йоги. Вау, моё первое занятие. Это было за много лет до того, как у нас появились напечатанные разработки по йоге или даже какая-то конкретная серия упражнений. Инструкции по преподаванию были простые, «Онг Намо и понеслось». Другими словами, сонастройтесь с учителем, продолжайте двигаться в потоке энергии, начав с нижних центров и прорабатывая верхние, держите растяжки сбалансированными, не забудьте про время для расслабления и заканчивайте медитацией. Народ сказал, что это был замечательный класс.

Мне понравилось преподавать. Я знал, что хочу делать больше, но мне нужна была практика. Я с нетерпением ждал, когда учёба закончится. Я бы переехал в Санта Фе, в Ашрам Махарадж, тренинговый центр Доусона и Карен.
Одна крупная молодая девушка подошла ко мне после занятия и стала задавать всякого рода вопросы. Она была действительно заинтересована в нашем образе жизни. Я пригласил её в ашрам на ужин. Она не переставала задавать вопросы, интересуясь в том числе тем, как можно заехать в ашрам. Так она переехала к нам той же ночью. Перед этим она вернулась к своим друзьям и вернула 5000 долларов, которые привезла с собой из Боулдера, Колорадо, чтобы купить травки.

Кара привязалась ко мне, и мне было приятно её внимание. Как-то я взял её с собой в горы, и мы нашли маленькое уединённое озеро. До того, как я узнал, что у неё на уме, она уже сняла с себя всю одежду и оказалась в воде. Я не привык к улыбающимся обнажённым женщинам, подбивающим меня снять одежду. Отклик тела на её наготу оказался неожиданным, я оказался слишком смущён, чтобы присоединиться к ней. Это не уменьшило её энтузиазма. После плавания она плюхнулась на одеяло рядом со мной. И снова, часть меня хотела заняться с ней любовью прямо там, другая часть меня не хотела даже дотрагиваться до неё. В конечном счёте она уловила ту часть меня, которая не хотела до неё дотрагиваться, и снова надела на себя одежду. После пары недель она вернулась обратно в Боулдер с намерением придерживаться йоговского образа жизни. На этом моя кармическая история с этими женщинами не была закончена. Я встретился с ними обеими снова годами позже.

Я не был уверен в том, чего искал в отношениях с женщинами, но я узнавал, что в отношениях не работает. Мне нравилось веселье. Веселье – это здорово, но я знал, что оно не сможет придать мне сил. Мне хотелось секса. На самом деле мне очень хотелось секса. Но я знал, что даже это не будет мне опорой или поддержкой в отношениях. Я весьма запутался. Одна часть меня хотела веселья и секса. Другая часть, тихая, хотела чего-то реального, чего-то чистого и прекрасного и чего-то, что бы затрагивало мою душу. Я молился о том, чтобы встретить такого человека, который бы затронул мою душу до того, как я полностью потеряю её в веселье и сексуальном угаре.

Ашрам привлекал людей разного рода – практикующих йогов, духовных фанатиков, улетевших наркоманов, сумасшедших разного рода, прожжённых хиппи, студентов колледжа. Кто-то был моложе меня, другие были одного возраста с моими родителями. Я видел, как они приходят и уходят как на бесконечном разноцветном параде. Энди и я могли уже догадаться сразу, как долго кто из них останется. Многие уходили через три дня. Кто-то оставался на несколько недель. Редко кто оставался месяцами. Шесть недель казались решающим периодом. Любой, кто оставался больше, чем на шесть недель, считался серьёзным практикующим йогином. Те из нас, кто продержался до конца, стали братьями и сёстрами на одном пути. Это были глубокие узы, которые продержались много лет.

Жизнь в ашраме была не только любовью и миром. В первые дни новизна захватила нас. Но довольно скоро вставать в 3:15 стало тяжёлым трудом. Оплата ренты, уборка ашрама, приготовление еды, посещение совместной трапезы и пребывание в группе стали для нас вызовами, один за другим. Простые домашние рутинные вопросы такие как, кто выносит мусор, могли стать значительным предметом споров. И Патрик, наш прекрасный преподаватель йоги, стал сдержанным, угрюмым и порой требовательным. Во многих отношениях мы были семьёй, часто близкой, тёплой и любящей, но порой отчуждённой, даже недружелюбной.

Несмотря на многие вызовы, было чувство, что мы оставляли след, и что мы были на передовой значительного сдвига в сознании. Эпоха Водолея не была какой-то отдалённой несбыточной мечтой. Мы проживали её и проявляли в жизни каждый день.

Перейти к главе 7