Глава десятая /2
Йогиджи был повсюду. В дополнение к преподаванию по утрам и вечерам, он танцевал с нами в больших кругах, руководил соревнованиями Кабадди, сервировал бобы маш с рисом и Йоги чай, и бродил по лагерю, вовлекая людей в общение. Куда бы он ни пошёл, он смеялся, благословлял людей, говорил проницательные слова и всех воодушевлял. Он был таким забавным, весёлым и наполненным такой радостью, что празднование Летнего Солнцестояния было проникнуто чистосердечной любовью и пробуждением духа. Одно его присутствие поддерживало целый лагерь.
Почему он это делал? Мы (большая часть из нас, во всяком случае) были только кучкой сумасшедших, торчавших хиппи, которым случилось увлечься получением кайфа от занятий йогой. Из трехсот пятидесяти людей, которые были там, возможно не более пятнадцати всё ещё ассоциируются с 3HO и практикуют его учения сорок лет спустя. Тем не менее, в той удалённой горной долине, с утра до ночи он давал знания бескорыстно, служил всем и никогда не останавливался. Что он увидел в нас?
Чтобы лучше оценить, насколько особенным и уникальным был этот Йоги, будет полезным узнать немного дополнительной информации. Он был родом из семьи высшего сословия в Индии. У его семьи была земля, богатство, слуги, образование и очень высокий уровень культуры. Он лично знал Премьер-министра Индии, Индиру Ганди и многих других известных общественных, политических и культурных лидеров. И все же он тот, кто вращался среди элиты Индии, разделил свою судьбу с босыми, одетыми в лохмотья, неопрятными, длинноволосыми молодыми людьми из США, которые выглядели как пренебрегаемые изгои из низшей касты неприкасаемых в Индии, и которые даже не знали, как вычищать грязь между пальцами ног. Почему он делал это? Одно можно сказать наверняка, это было не для того, чтобы разбогатеть. Его первые студенты были такими бедными, что единственным взносом, который они могли принести на занятие, было несколько монет, которые Йогиджи оставлял для них снаружи, чтобы они могли их подобрать. Это было также не для того, чтобы стать популярным учителем йоги у звёзд. Кундалини Йога, которую он преподавал, была слишком требовательной к любой массовой популярности. Не было речи о сексе. Однажды ему предложили один миллион долларов за секс с очень богатой его поклонницей. Он вежливо отказался. Также речь шла не о власти. Жизнь, которую он оставил в Индии, предлагала все мыслимые пути к богатству, власти и престижу. То, что двигало этим Йоги, было чем-то совершенно иным.
Мы видели лишь большого йога, который веселился и был учителем. У нас не было ни малейшего представления о том, кем он был на самом деле. В отличие от нас, с нашим ограниченным взглядом, он видел ясно, кем мы были и, что более важно, кем мы могли стать. Он видел наш потенциал. Космос показывал, что за сумасшедшими, укуренными хиппи, был потенциал для полностью просвещённых святых-воинов, которые будут жить, чтобы служить человечеству с любовью и выражать высшие идеалы духовной жизни. Он видел возможность. Но он не только видел её, он служил этому с неограниченной энергией, истинной простотой, благородством и любовью.
Он часто говорил, что у каждого из нас есть судьба, написанная на лбу. Мы можем не знать её или даже не подозревать о ней. Но он видит её, и он служит ей. Его работа как учителя в том, чтобы пробудить нас к нашей судьбе. Вот его слова: «Вы здесь, не потому что вы были духовными; вы здесь не для того, чтобы быть духовными; вы здесь, потому что это ваша судьба. Я играю свою роль. Вам решать, играть ли вашу».
Одним ярким и солнечным вечером Йогиджи собрал группу мужчин вместе для Кабадди. Он с энтузиазмом объяснил, что это такое соревнование в йоге, которое объединяло дыхание, силу, работу в команде и скорость.
Я был готов сыграть, это звучало весело. Я всегда был хорош в спорте, и мне нравилось хорошее соревнование. И все же, у меня были свои замечания. Разве йога не была связана только с самопознанием и личным просвещением? Откуда взялось соревнование?
Он разделил мужчин на две команды и велел нам раздеться до шортов; никаких футболок и обуви. К этому времени весь лагерь собрался вокруг нас, так что волнение было сильным.
Ссылка на видео в YouTube на такую игру
«Послушайте, – сказал он. – Одна команда выбирает “налётчика”, другая команда – “защитники”. Он указал кому-то сделать отметку на траве между двумя командами. Для меня это звучало как что-то схожее с Британским Бульдогом или Ред Ровер [British Bulldog or Red Rover, Red Rover].
Налётчик должен глубоко вдохнуть и повторять: «Кабадди, Кабадди, Кабадди». Мы все стояли там, повторяя «Кабадди, Кабадди, Кабадди».
Мне было интересно, не было ли это чем-то вроде новой мантры.
– Хорошо. Вы должны быть продержаться полную минуту без дополнительного вдоха.
Мне посчастливилось продержаться двадцать секунд.
– Итак, ты будешь первым налётчиком. – Он указал на хорошо известного учителя из Калифорнии.
Это был крупный мужчина, мускулистый, с пышной гривой волос и бородой.
Он сделал большой шаг вперёд, наслаждаясь вниманием и будучи готовым показать своё мастерство.
– О’Kей, когда я скажу, делай глубокий вдох и начинай повторять «Кабадди». На одном этом дыхании ты пересекаешь линию и дотрагиваешься до игрока другой команды и пытаешься вернуться обратно до нового вдоха. Понятно?
– Да, сэр.
Затем, говоря другой команде:
– Как только он дотронется до кого-то на вашей стороне, вы должны не дать ему вернуться на его сторону.
– Ой-ой, – подумал я. – Это может быть жёстко.
– Ты готов? – спросил Йогиджи.
– Да, – ответил мужчина, не имея ни малейшего представления о том, что произойдёт дальше.
– Сделай вдох! (Мужчина наполнил свои лёгкие.)
– Повторяй!
– Кабадди, Кабадди, Кабадди…
– Иди!
Мужчина перепрыгнул через разделительную линию и слегка ударил по чьему-то плечу. Члены другой команды окружили его и не дали ему вернуться. В конце концов, он сделал глубокий вдох.
«Что это было?» – спросил Йогиджи, как если бы тот мужчина с позором провалился.
«Предполагалось, что ты будешь драться. Как ты можешь вернуться назад, если ты не сражаешься?».
Сражаться? Я удивился. Когда это борьба имела что-то общее с йогой?
«Кто следующий?» – спросил он, смотря на другую команду. Один из их членов покрупнее сделал шаг вперёд. Зрители взбодрились. Он начал учащённо дышать, чтобы улучшить своё снабжение кислородом.
– Вперёд! – прокричал Йоги.
Мужчина сделал глубокий вдох, начал повторять «Кабадди» и ринулся вперёд. Он сильно ударил одного из членов нашей команды в подбородок обеими руками, сбив его с ног. Он попытался броситься назад, но был недостаточно быстрым. Я обхватил его за ноги, кто-то ещё ухватился за пояс. С толпой, выкрикивающей ободрения, он яростно сражался, ударив одного из членов нашей команды в челюсть, молотя руками, пытаясь вырваться и притягивая меня на землю. Наконец, он рухнул, задыхаясь, но с частью своего тела за линией.
– Очко! – выкрикнул Йоги. – Хорошо!
У мужчины было несколько царапин на спине, у одного из ребят в нашей команде кровоточила губа, еще одному не хватало воздуха, и он сидел, тяжело дыша, а моя рука болела в том месте, где на нее наступили. Мы, пошатываясь, встали на ноги. Была наша очередь посылать налетчика.
Вызвался невысокий коренастый мужчина. Он бросился за линию и бегал внутри полукруга, который создали защитники. Неожиданно он наклонил голову и сбил защитника с края их линии. Он ударил его так сильно и под таким углом, что в результате они оба по инерции пересекли линию и оказались на нашей стороне.
– Очко! – закричал Йоги, выпрыгивая из своего кресла. Бедный защитник выглядел, как будто бы его сбил грузовик, так что пришлось ему помочь уйти с поля.
Теперь мы были защитниками. Налётчик кружил вокруг нашей защиты и пытался применить ту же тактику, что и предыдущий, на этот раз на мне. Он атаковал, как бык. Я схитрил и отпрыгнул. Он вернулся ко мне, но уже выдохся и был вынужден сделать вдох. Наше очко.
Неожиданно пришла моя очередь. Сражаться физически с парнями на сто фунтов тяжелее, чем я, в расчёт не бралось. Я сделал глубокий вдох и медленно начал двигаться за линию. Противостоящая сторона рассредоточилась, пытаясь затащить меня в ловушку. Я быстро вытянул вперёд свои длинные руки, дотронулся кому-то до подбородка и рванулся назад на ту сторону линии до того, как они смогли достать меня.
– Хорошо, хорошо! – проревел Йогиджи.
Было трудно, утомительно и никто из тех, кто играл, не остался без каких-нибудь царапин, порезов, синяков и потери крови. Чем больше было физической борьбы, тем больше это нравилось Йогиджи. Я думаю, нам повезло, что ни у кого не было сломанных костей или серьёзных травм. Тот факт, что игра в Кабадди никогда не повторялась на последующих Летних Солнцестояниях, возможно, связан с тем, что юридически подкованный человек предупредил Йоги о возможных последствиях того, что кто-то может серьёзно пострадать и в результате подать иск. Тем не менее, много лет спустя в нашей школе в Индии «Кабадди» стала одним из наших любимых школьных видов спорта.
Это было моё первое столкновение с воинственной стороной Йогиджи. Конечно, я всё ещё был погружён в мир и любовь хиппи, где всё прекрасно, цветы и фантазии от курения. В шестидесятые я гордо выступал против Вьетнамской Войны и несколько раз подвергался атаке слезоточивого газа. Я был преданным пацифистом, и сама идея борьбы вызывала у меня отвращение. Тот факт, что йоги это нравилось, сильно беспокоил меня.
Он не только любил это, но подпрыгивал вверх и вниз, выкрикивал поощрения и казался наиболее возбуждённым, когда схватка становилась жестокой. Когда он кричал, казалось, земля сотрясалась, и огонь выстреливал из его глаз. Я мог легко представить его с высоко поднятым мечом, галопирующим яростно на огромном жеребце и ведущим армию в бой. Сама идея была сумасшедшей. Я никогда не читал о йоги, который был бы также и воином. В действительности я считал, что одно исключает другое. Это заставило меня серьёзно поставить под вопрос его полномочия. Но что я знал? Я всё ещё думал, что духовность означает отказ от мира и жизнь в пещере.
Как всегда, Йогиджи учил нас, даже когда мы об этом не думали. Он жил идеалом солдата/святого, йоги/воина. Это проникало в его учения и действия, даже если я хотел видеть одну только сторону йоги/святого. Его словами, «Человек – смесь святого и солдата; это целостная личность. Если ты не солдат, твоя святость будет растоптана. Если ты только солдат, и не святой, вы начнёте задирать других». Взгляд на солдата/воина в духовности был столь новым, что пугал и так противоречил моим представлениям, что я в определённом смысле блокировал его. Прошли годы, прежде чем я принял это. На тот момент для меня было сложно участвовать в соревнованиях, не говоря уже о том, чтобы видеть их как возможную духовную активность.
Итак, йоги наслаждался простыми увеселениями и играми, даже борьбой и сражением. Казалось, что духовность и земное веселье не обязательно были несовместимыми. В действительности, возможно, они были частями той же самой жизни. Если веселье и игры могли быть частями духовной жизни, тогда что ещё могло в неё входить?
Я думал, что духовностью было сидеть в медитации, общаться с Богом и быть святым. Я думал, что духовный учитель ходит рядом, говорит мудрые вещи, даёт мастер-классы и остаётся над схваткой жизни. Но здесь был духовный учитель, прыгающий вверх и вниз и выкрикивающий поощрения, пока группа мужчин дралась, боролась и истекала кровью. Он не был духовным учителем, который оставался над схваткой. На самом деле он был в гуще событий.
Мои глаза медленно открывались. Возможно, духовная жизнь могла включать веселье, игры, соревнования, борьбу, смех и, возможно, даже раны. Возможно, духовный учитель мог найти пути для продвижения своих студентов, казалось бы, недуховными способами. Возможно, новичок вроде меня, мог вырваться из своих очень ограниченных представлений о том, что было и что не было духовным, и видеть Бога во всём.
Невозможного не было.